29.03.24

Григорий Островский о Николае Рерихе

«Его жизнь могла бы стать темой не одного, а нескольких увлекательных романов. Прежде всего, это была бы книга о выдающемся художнике, наделенном богатым творческим воображением, создавшем несколько тысяч картин, этюдов, театральных декораций. О художнике мировой известности, произведения которого хранятся ныне в музеях Москвы и Бомбея, Нью-Йорка и Новосибирска, Лондона и Ленинграда, Горького и Буэнос-Айреса, Риги и Парижа. Еще книга о крупном ученом, философе, литераторе, поэте, авторе научных и публицистических статей, книг, переведенных на многие языки, видном историке и археологе, немало сделавшем для исследования Древней Руси, изучения и охраны памятников культуры и искусства, языковеде, владевшем множеством европейских и азиатских языков и наречий, знатоке истории, этнографии и географии Центральной Азии. И приключенческая повесть о путешественнике, который исследовал недоступные плоскогорья Тибета, преодолел тридцать пять высочайших горных перевалов Гималаев, пересек пустыни Монголии и Китая. Вдоль и поперек обошел и объездил Европу — от Финляндии до Италии, побывал в Египте и Японии, на Цейлоне и Филиппинах, жил в Англии и Китае, США и Монголии, почти двадцать лет провел в Индии, ставшей его второй родиной.
Наконец, это была бы книга о неутомимом общественном деятеле, пропагандисте русской культуры за рубежом, страстном поборнике мира, инициаторе заключения Международной конвенции о защите культурных ценностей в случае войны. Он был директором и реформатором школы Общества поощрения художеств в Петербурге, основателем Музея и Института объединенных искусств в Нью-Йорке, Гималайского института научных исследований в Индии. В числе его друзей были Л. Толстой и М. Горький, И. Репин и В. Стасов, Рабнндранат Тагор, Джавахарлал Неру. В Индии его называли священным именем Гуру, то есть Учитель.
В долине Кулу, у подножия гималайских вершин стоит памятник с надписью: «13 декабря 1947 года здесь было предано огню тело Николая Рериха — великого русского друга Индии. Да будет Мир».
Круг творческих интересов Н. Рериха определился рано: древняя языческая Русь, славянские племена, Киевская Русь, Север. Со временем его география расширяется, охватывая Финляндию, Скандинавию — прародину художника, позднее Восток — Монголию, Тибет, Гималаи, Индию. Художник вчитывается в полустертые письмена древних летописей, исландские саги и описания арабских и византийских путешественников, всматривается в найденные на раскопках каменные топоры, железные наконечники стрел и копий, ожерелья из речного жемчуга и кусочков кремня. В приднестровских степях ищет языческих идолов, на пологих скифских курганах стоит перед громадными каменными бабами. В мощной кладке древних соборов Углича и Ростова Великого, под стенами псковских монастырей стремится разгадать несокрушимый дух и характер их строителей. О многом расскажут ему и суровые потемневшие лики древних икон, и обломок суздальского изразца, и простая медная братина…
Но Рерих остался бы в искусстве археологом и реставратором, если бы глубокие и разносторонние знания не соединились с сильным творческим воображением. Кольчуги и мечи он явственно видел на отважных славянских воинах, ожерелья — на их женах, невестах, сестрах; к идолам собираются вещие старцы, дабы умилостивить грозных богов. Старинные русские города, некогда столицы сильных княжеств, наполняются толпой смердов, плотников, каменотесов, воинов; рублеными стенами детинца идет сторожевой дозор княжеской дружины, а днепровскими водами плывут челны вещих старцев или нарядные и стремительные струги варяжских гостей. Древняя Русь предстает в картинах Н. Рериха живущей напряженной, тревожной и созидательной жизнью. По ночной реке неслышно скользит долбленая лодка с седым стариком и гребцом. На крутом берегу спит славянское городище, и только рог месяца освещает притихшие воды реки. Тревожную весть везет старик: восстал род на род! Картиной «Восстал род на род (Гонец)» (1897), принесшей молодому художнику радость признания и первого успеха, Рерих открыл обширную серию «Начало Руси. Славяне».
Проникаясь атмосферой далекой старины, художник пишет впечатляющие «Идолы» (1901) с конскими черепами на ограде вокруг капища, воссоздает забытые ритуалы языческой магии («Заклятие земное», 1907), стилизованную идиллию мирных трудов («Поморяне», 1906), красочные панорамы ратных дел («Варяжское море», 1905) и торговых ристалищ («Славяне на Днепре», 1905). В дни коротких перемирий славяне возводили города («Город строят», 1902), укрепляли молодую, из года в год растущую державу.
К допетровской Руси обращались многие русские живописцы, но Рерих нашел свои темы и сюжеты, свое отношение к истории, свой живописно-пластический язык. Он редко воспроизводил средствами живописи непосредственные впечатления от натуры. В его картинах, близких скорее к декоративным панно, чем к станковым полотнам, рассчитанным на близкое рассмотрение и как бы интимный контакт со зрителем, яркие и горячие краски, сильные, порой неожиданные сопоставления напряженного и насыщенного цвета. Красные, багровые, пурпурные, оранжевые, желтые тона то сливаются в один аккорд, то противоборствуют с густыми синими и фиолетовыми тонами, то успокаиваются в гармонии звонкого колорита солнечного полдня или приглушенной гамме вечернего заката. Столь же крупно, масштабно видит художник пространство и форму предметов, не раздробленных рефлексами и игрой светотени, а взятых цельными и декоративными массами и плоскостями.
Рерих был прирожденным декоратором и в то же время художником философского склада, склонным к широким идейно-образным обобщениям. Не случайно его так привлекали монументальная живопись и мозаика, театрально-декоративное искусство. Декорации Рериха к «Князю Игорю», «Снегурочке», балету И. Стравинского «Весна священная», с большой силой и размахом воспроизводящие образы Древней Руси, декорации к «Пер Гюнту» Г. Ибсена, операм Р. Вагнера, драмам М. Метерлинка стоят в одном ряду с лучшими достижениями предреволюционной русской театральной живописи. Естественными и органичными были для Рериха живописные символы и аллегории, уходящие истоками в народную мифологию и в то же время тяготеющие к современности и космологическим представлениям. В его монументальных полотнах 1912 — 1914 годов — «Небесный бой», «Меч мужества», «Крик змия», «Короны», «Град обреченный», и другие — слышатся мрачные предчувствия грядущих катаклизмов; недаром Максим Горький назвал Рериха «величайшим интуитивистом современности». В годы первой мировой воины художник проклинал братоубийственную бойню, но высшую справедливость иной, революционной войны художник понять не смог. Прозрение пришло много позже. В 1936 году Рерих писал: «Великая Родина, все духовные сокровища твои, все неизреченные красоты твои, всю твою неисчерпаемость во всех просторах и вершинах — мы будем оборонять. Не найдется такое жестокое сердце, чтобы сказать: не мысли о Родине. И не только в праздничный день, но в каждодневных трудах мы приложим мысль ко всему, что творим, о Родине, о счастье, о ее преуспеянии всенародном».

strannic

drevni-novgorod

 

pogost

zvenigorod

 

vjasa-kund

 

http://roerih.ru/

Автор